Books by Kirill M Korchagin
М.: ОГИ, 2016. — 886 с.
Учебник предназначен для старших классов школы (гуманитарных классов или гимназий и лицеев), им м... more Учебник предназначен для старших классов школы (гуманитарных классов или гимназий и лицеев), им можно пользоваться не только на уроках литературы, но и на уроках русского языка. Учебник также ориентирован на студентов первых курсов гуманитарных факультетов филологических и нефилологических специальностей и на зарубежных студентов, изучающих славистику. Кроме того, он может служить основой гуманитарного курса по выбору для студентов негуманитарных специальностей. УДК 808.1+801.6(078) ББК 81-923+84-5(2Рос=Рус) Примеры поэтических текстов публикуются в учебнике на основании положений, содержащихся в подпунктах 1-1 и 1-2 статьи 1274 части 4 Гражданского Кодекса РФ.
Корчагин К.М. Русский стих: цезура. СПб.: Алетейя, 2021. — 520 с.
In this book the author examines the caesura, one of the least studied features of Russian verse.... more In this book the author examines the caesura, one of the least studied features of Russian verse. Although many manuals of versification speak of the obligatory nature of the caesura in some types of Russian verse (i.e. in dactylic or iambic hexameter), they usually remain silent about what the caesura really is, or define it as a "pause" or a "rest for breath". This definition is not very helpful to researchers, and thus the history of the caesura in Russian verse is full of ambiguities. The present work provides a new theory of caesura based on metrical criteria--on the structure of poetic texts contained in a large corpus of Russian poetry collected exclusively for this study. The main part of the work is a detailed description of the development of the caesura in Russian verse, from the syllabic verse of the 17th century and the early accentual syllabic verse of the 18th century to the post-classical verse that began to flourish in the first quarter of the 20th century. Another large part of the book examines definitions of caesura in Russian and European poetics, and the role that caesura plays in different poetic traditions around the world.
М.; Екатеринбург: Кабинетный ученый, 2020. — 384 с.
В книге собраны статьи о русской поэзии 1990—2010-х годов, писавшиеся на протяжении десяти лет. А... more В книге собраны статьи о русской поэзии 1990—2010-х годов, писавшиеся на протяжении десяти лет. Автор смотрит на новейшую русскую поэзию сквозь призму больших процессов, происходящих в культуре и обществе в последние тридцать лет. Поэзия этого времени находилась в авангарде культурного движения, вырабатывая способы чувствовать и осмыслять глобальную современность. Для разговора о русской поэзии автор обращается к концепции тотальности, позволяющей показать, как при помощи поэтического слова связываются друг с другом вещи и явления, которые обычно существуют на отдалении друг от друга. Хотя эта концепция восходит к практике авангарда начала ХХ века, она оказывается важна и для новых поэтов.
On Poetry and Verse in Other Languages by Kirill M Korchagin
Internationale Zeitschrift für Kulturkomparatistik. 2024. Bd. 12: Political Poetry, Performativity, and the Internet / Herausgegeben von Anna Fees, Henrieke Stahl and Claus Telge. P. 89—110. , 2024
This article considers the evolution of poetic performance on the basis of several Russian poets ... more This article considers the evolution of poetic performance on the basis of several Russian poets of the 2010s. The type of performance in question, which originally implied active absorption in the poetic text, occupied an important place in Russian art of the twentieth century-from the first experiments of the historical avant-garde to Moscow Conceptualism (above all, in the their "Collective Actions"). As such, it has always maintained a closeness to the poetic work and was most often practiced by poets who sought to extend their texts beyond the space of the page and into the "external" world. In the 2010s, however, with the development of social media, the opposite trend is noticeable-poets, while declaring their connection to the performative traditions of Moscow Conceptualism, transfer their performative activity into a textual space organized by social media platforms. The central hypothesis of this article is that all of these poets react differently to the methods of discursive organization provided (and enforced) by social networks and strive in different ways to liberate themselves from the censorship of the algorithm: some emphasize the discursive incoherence of the platform, while others, on the contrary, seek to develop a sustainable manner of uniting private discourses into a new totality.
Latin American Poetry. Intersections, Translations, Encounters / Eds. by E. Friedrichs, D. Hock, H.-Ch. Jessen, H. Schlimpen. Berlin et al.: Peter Lang, 2023. P. 67—82., 2023
The paper regards a lesser-known episode of structuralism's reception, raising the question of th... more The paper regards a lesser-known episode of structuralism's reception, raising the question of the artistic roots underlying Claude Lévi-Strauss's structural anthropology and, at the same time, the intermediality of poetry and art that was inspired by his theory. While working in India in the 1960s, Octavio Paz participated in the local art scene and associated himself with such prominent figures as Jagdish Swaminathan, who was recognized as a pioneer of the neo-tantric movement in avant-garde Indian art. Alongside a number of essays by Swaminathan, such as "The Traditional Numen and Contemporary Art" (1967), this paper considers Paz's thoughts on Indian culture and philosophy, as reflected in his book on Lévi-Strauss, which became a popular guide to structural anthropology in the 1970s. We will primarily analyze Paz's principal poem, "Blanco", which synthesizes diverse meditations on the affinity between structuralism and the tantric tradition. Ultimately, this article will demonstrate how Paz's poetry and Swaminathan's artistic work display a deep intermedial affinity that is fueled by a structuralist vision of art.
La Barque dans l’arbre, 2024
The Fergana School of Poetry
The Oxford Handbook of Soviet Underground Culture / Ed. by M. Lipovetsky, I. Kukuj, T. Glanc, M. Engström, and K. Smola. Oxford: Oxford University Press, 2022. , 2022
The Fergana School is one of the most remarkable phenomena in post-Soviet poetry. Its representat... more The Fergana School is one of the most remarkable phenomena in post-Soviet poetry. Its representatives (Shamshad Abdullaev, Hamdam Zakirov, and Hamid Ismailov, closely associated with the school) proposed a project to recreate Uzbek literature in the early 1990s. This project involved inventing a new type of subjectivity akin to postcolonial subjectivity in many of its features. This chapter examines three modes of constructing this new subject: a process of rethinking Uzbek literature as part of world literature, elaborating a particular regime of visuality that distinguishes Fergana School texts, and searching for a new linguistic identity more cosmopolitan than what Uzbek language and literature could offer. This chapter examines these three themes as they appear in the Tashkent-based journal Zvezda Vostoka (Star of the East); Shamshad Abdullaev edited the journal’s poetry section from 1991 to 1996.
Poetry Magazine. 2018. № 1. P. 328—354.
Mythology and mysticism-everything of the kind is already behind us! Before our eyes a new centau... more Mythology and mysticism-everything of the kind is already behind us! Before our eyes a new centaur is born-a man on a motorcycle-and the first angels soar into the heavens on the wings of airplanes! Let's rattle the gates of life, and have the latches and bolts come out! Let's go! There is already a new dawn upon the earth!... For the first time ever its crimson sword slashes through the everlasting shadows, and nothing is more wonderful than its fiery glint!' (Маринетти Ф.Т. Первый манифест футуризма // Называть вещи своими именами: Программные выступления мастеров западноевропейской литературы. М.: Прогресс, 1986. С. 158).
Reihe «Neuere Lyrik». Bd. 8.2: Schwellenzeit — Gattungstransitionen — Grenzerfahrungen; Sergej Birjukov zum 70. Geburtstag / Hrgb.: M. Fechner, H. Stahl. Berlin et al.: Peter Lang Verlag, 2020. S. 291—320.
Die drei Lyriker, denen dieser Aufsatz gewidmet ist, leben heute in der süd-östlichen Ukraine: Se... more Die drei Lyriker, denen dieser Aufsatz gewidmet ist, leben heute in der süd-östlichen Ukraine: Sergij Žadan (*1974) in Charkov, Igor’ Bobyrev (*1985) in Donezk und Anatolij Kaplan (*1990) in Odessa. Die Zugehörigkeit zum Südosten der Ukraine ist wohl ihre wichtigste Gemeinsamkeit, denn ansonsten unterscheiden sie sich wesentlich voneinander. Sie schreiben in verschiedenen Sprachen, gehören verschiedenen Generationen an, ordnen sich jeweils anderen Kulturräumen zu, stammen gebürtig nicht aus denselben Gebieten und, was das Wichtigste ist, verhalten sich sehr unterschiedlich zum Krieg im Donbas, der in den Jahren 2014 bis 2017 zum zentralen Thema ihrer Gedichte geworden ist. Auch wenn ihre Gedichte über den Konflikt im Donbas nicht der eigentliche Gegenstand dieses Aufsatzes sind, wird diese Problematik berührt. Es soll gezeigt werden, wie die drei Autoren die Grenzen der südostukrainischen Welt konzeptualisieren, welche Vorstellungen sie von diesem Gebiet haben und worin ihre Sicht sich unterscheidet oder sogar widerspricht. Denn sie entwickeln, so die Annahme dieses Aufsatzes, grundverschiedene Ideen zur Unabhängigkeit der Ukraine.
The Neo-Futurists
The Oxford Handbook of Soviet Underground Culture / Ed. by M. Lipovetsky, I. Kukuj, T. Glanc, M. Engström, and K. Smola. Oxford: Oxford University Press, 2022, 2024
Interest in the Russian Futurist poetry of the first two-and-a-half decades of the twentieth cent... more Interest in the Russian Futurist poetry of the first two-and-a-half decades of the twentieth century was revived in Soviet literary circles in the mid-1950s. Initially focused on the work of Vladimir Mayakovsky, interest spread to other writers. At the turn of the fifties and sixties, this revival resulted in regular “unsanctioned” poetry readings at the Mayakovsky monument in Moscow, which were eventually banned by the authorities. Against this backdrop, several young poets tried to build on the creative strategies of the Futurists. Gennady Aigi, who debuted as a Chuvash-language poet, was the first of these poets to arrive on the literary scene. Vladimir Kazakov and Vadim Kozovoy, poets who came onto the literary scene in the sixties, consciously established their styles at the intersection of the Russian and international avant-gardes, trying to overcome the isolationism of Soviet poetry. In the seventies, poems by their elder contemporary, Elizaveta Mnatsakanova, claiming to complete the project of a revived Futurism, were published abroad. All four poets borrowed numerous formal features of their work from Russian Futurism and sought to see themselves as its successors, while setting aside the avant-garde’s socio-political agenda and its desire for a radical transformation of culture and society.
Russian Studies in Literature, 2018
This article examines recent poems in which speaking subjects of various
kinds engage in politica... more This article examines recent poems in which speaking subjects of various
kinds engage in political speech, arguing that this poetry is distinctly
different from earlier political poetry in Russia and especially in the
Soviet Union.
Russian Studies in Literature, 2017
The Fergana School of poetry is one of post-Soviet poetry’s most remarkable phenomena. In the ear... more The Fergana School of poetry is one of post-Soviet poetry’s most remarkable phenomena. In the early 1990s, members of this school—Shamshad Abdullaev and Khamdam Zakirov, along with Hamid Ismailov, who is close to the school—proposed a project for the recreation of Uzbek literature. This approach involves inventing a new type of subjectivity that, in terms of a number of its features, could be described as a postcolonial subjectivity. This article examines the three components of this approach: rethinking Uzbek literature as part of world literature and the related process of “self-exoticizing”; identifying the particular mode of visuality that distinguishes the work of the Fergana School; and searching for a new linguistic identity, one more cosmopolitan than that offered by Uzbek language and literature. Using materials published in the Tashkent journal Eastern Star [Zvezda Vostoka] (which was edited by Abdullaev in 1991–1996), Korchagin examines these three components.
Things in Poems. From the Shield of Achilles to Hyperobjects / Ed. by J. Hrdlicka and M. Machová; trans. by V.Z.J. Pinkava. Prague: Karolinum Press, 2022. P. 277—292., 2022
In the Soviet period, the unofficial literature of Moscow and St. Petersburg
developed, in many... more In the Soviet period, the unofficial literature of Moscow and St. Petersburg
developed, in many ways, in parallel: despite the fact that contacts between them were relatively frequent and regular, the literature of each city took heed of its specifics, and in many cases the same cultural theme gave rise to completely different outcomes. This also applies to the topic of this chapter – how the philosophy of Zen Buddhism helped Russian poetry of the 1970s and 1980s resurrect the old genre of ekphrasis. I will try to show how St. Petersburg poet Arkadii Dragomoshchenko and Moscow poet Andrei Monastyrski arrived at completely different, almost contradictory conceptions of how ekphrasis could be used in contemporary poetry, despite their shared sources and ideas.
Věci v básních: Od Achilleova štítu po hyperobjekty / Ed by. Josef Hrdlička, Martin Pšenička, Alena Snelling. Praha: Univerzita Karlova, 2020. S. 367—383., 2020
On Poetry (in Russian) by Kirill M Korchagin
Перевод. № 1 (3). С. 70—89., 2025
Настоящая статья представляет собой развернутый комментарий к поэме Октавио Паса «Blanco», котора... more Настоящая статья представляет собой развернутый комментарий к поэме Октавио Паса «Blanco», которая считается одним из самых сложных и трудных для понимания его произведений. Понимание поэмы невозможно без обращения к интеллектуальному контексту эпохи 1960-х годов, когда на научную сцену во всем мире выходит структурализм. В эти годы Пас живет и работает в Индии, и знакомство с индийской художественной жизнью того времени (и, прежде всего, близка дружба с художником-авангардистом Джагдишем Сваминатханом) приводят к существенным изменениям в его творческой манере, которые позволят ему к концу десятилетия стать фактическим лидером международного сюрреалистического движения. Поэма «Blanco» знаменует высшую точку этого движения: хотя она отталкивается от традиции франкофонного модернизма и авангарда в лице Стефана Малларме и поэтов-сюрреалистов, основным источником вдохновения для нее становится традиция тантрического буддизма, пропущенная через призму современной поэту структуралистской науки — в первую очередь, через работы Клода Леви-Стросса.
Новый мир. № 4. С. 181—194., 2025
Считается, что история неофициальной литературы прервалась с концом Советского Союза, когда исчез... more Считается, что история неофициальной литературы прервалась с концом Советского Союза, когда исчезли формальные препятствия к публикации собственных произведений. Тем не менее, литература первых постсоветских лет во многом продолжает те тенденции, что были намечены в советском андерграунде. Эти тенденции, столкнувшись с историческим вызовом, далеко не все уцелели, а те, которые все же выжили, трансформировались и адаптировались к новым условиям. Василий Кондратьев (1967—1999) был частью того же последнего советского поколения и, хотя он имел также культуртреггерские амбиции, известным он стал в первую очередь как поэт и переводчик, а затем как прозаик (его книга «Прогулки» была удостоена Премии Андрея Белого в 1998 году). Характерная черта творчества Кондратьева — постоянные попытки сориентироваться в «архиве» неофициальной культуры. Его произведения в значительной мере состоят из перечислений и упоминаний поэтов и писателей ХХ века, которые монтируются друг с другом, формируя своего рода новый канон. Кондратьев стремится провести ревизию всего того, что существовало в неофициальной русской словесности, начиная с двадцатых годов (его любимые персонажи — Андрей Егунов и эфемерный круг позднего Михаила Кузмина), и совместить это с хорошо известными ему тенденциями во французской и американской поэзии (прежде всего, с сюрреализмом). Его поэтика может быть описана как своего рода «деархивация», заполняющая тексты множеством литературных генеалогий. Подобный переизбыток аллюзий и отсылок превращает тексты Кондратьева в транскрипт непрерывного сновидения, фрагменты которого складываются из произведений тех или иных упоминаемых авторов (в диапазоне от американского поэта сефардского происхождения Эдуарда Родити до советского психолога Александра Лурии). В статье поэтика Кондратьева будет описана как непосредственное следствие из архивных практик неофициальной литературы и как своеобразный ответ на тот вызов, который к этим практикам предъявила новая эпоха в первую половину 1990-х годов.
Критика и семиотика. № 1. С. 328—345., 2025
В статье рассматривается дискуссия о свободном стихе, прошедшая осенью 1971 года в редакции журна... more В статье рассматривается дискуссия о свободном стихе, прошедшая осенью 1971 года в редакции журнала «Вопросы литературы», и поэтические произведения тех ее участников, которые выступали за более широкое использование свободного стиха в русской поэзии (Владимир Бурич, Арво Метс, Вячеслав Куприянов). У дискуссии были все признаки спора поколений: ставшие признанными поэтами пятидесятилетние «фронтовики» столкнулись в ней с тридцати—сорокалетними поэтами, путь которых в советскую литературу был затруднен и в силу выбранной неклассической формы, и в целом по причине общего замедления культурной жизни на рубеже 1960—1970-х годов, после Пражской весны, знаменовавшей окончание оттепели. Анализ стихов, писавшихся участниками этого спора, а также русских стихов эстонского поэта Яна Каплинского, во многом близкого к этой группе, позволяет предположить, что вопрос о поэтической форме, вынесенный в заглавие полемики, во многом маскировал другой вопрос, куда более глубокий — вопрос о способе передачи коллективного опыта посредством поэзии. И если для «антиверлибристов» в этом споре классическая форма оставалась, в конечном счете, инструментом, при помощи которого индивидуальный опыт мог быть масштабирован до опыта всего человечества или по крайней мере значительной его части, то «верлибристами» молчаливо предполагалось, что опыт человека ХХ века, особенно пережившего большую войну, понятен и без дополнительных украшений, предоставляемых традиционной формой. Как показывается в настоящей статье, спор имел куда экзистенциальный характер, чем обычно принято считать.
Челябинский гуманитарий. № 1 (70). С. 52—60., 2025
В статье рассматриваются способы конструирования поэтического «мы» у двух поэтов, принадлежащих к... more В статье рассматриваются способы конструирования поэтического «мы» у двух поэтов, принадлежащих к ленинградской неофициальной поэзии 1970-1980-х годов-Сергея Стратановского и Сергея Магида. В творчестве обоих поэтов можно заметить полемику с пониманием «мы» как претерпевающего коллективного субъекта, пассивного участника исторического процесса. Эти поэты смотрят на исторический процесс и место в нем «мы» под разными углами: первый сфокусирован на самом историческом процессе, в котором «мы» может играть только роль топлива для безразличных сил, второй, напротив, примеряет на активно чувствующее и действующее современное «мы» сюжеты священной истории, как бы заново оживляя их, но все-таки не вырывая окончательно из библейского контекста, они остаются «мерцающими»-принадлежащими как баснословному прошлому, так и будущему.
Восточный курьер. Вып. 4 , 2024
A chapter of Rabindranath Tagore’s late novel The Last Poem (1929) depicts a meeting of a literar... more A chapter of Rabindranath Tagore’s late novel The Last Poem (1929) depicts a meeting of a literary circle in Calcutta, where young Bengali writers and intellectuals discuss Tagore’s poetry in a highly snobbish manner. This scene is somewhat out of place in the overall narrative, and is largely motivated by the fact that the novel’s protagonist, Amit Ray, is also a poet who, though hesitant to publish his poems, is convinced, at least in the first half of the novel, of their superiority to Tagore’s old-fashioned poetry. At a meeting of the circle, Amit reads his own poem, written in a manner more reminiscent of Walt Whitman than Tagore. Tagore is known to have traveled to the United States several times, including to raise funds for his university at Shantiniketan, and at least the last trip was not particularly successful. At the same time, the trip to the North and South America marked Tagore’s fascination with modernist painting, which was reflected much more in his artistic than in his literary work, although even earlier, in London, he had met one of the leaders of American literary modernism, Ezra Pound, for whom Whitman always remained one of his most important (if not favorite) interlocutors. This article will discuss how Tagore and Whitman together became, in a sense, the pretext for Nicholay Roerich’s Flowers of Moria, a collection of poems that turned out to be a largely isolated attempt to develop a poetics reminiscent of both the Russian translation of Gitanjali and Whitman’s Leaves of Grass. The three poets whose names appear in the title of this article will be examined in the context of their affiliation to the international modernist movement and their works as symptoms of the changes taking place in the culture at the turn of the 20th century.
Ферганская поэтическая школа — одно из наиболее заметных явлений в постсоветской поэзии. Представ... more Ферганская поэтическая школа — одно из наиболее заметных явлений в постсоветской поэзии. Представители этой школы (Шамшад Абдуллаев, Хамдам Закиров и близкий к ним Хамид Исмайлов) в начале 1990-х годов предложили проект пересоздания узбекской литературы. Этот проект был связан с изобретением нового типа субъективности, который по целому ряду черт может быть сближен с субъективностью постколониальной. В статье рассматриваются три предпосылки для конструирования такого субъекта: переосмысление узбекской литературы как части мировой и связанная с этим «самоэкзотизация», особый режим визуальности, определяющий для текстов представителей ферганской школы, и поиск новой языковой идентичности — более космополитичной, чем та, которую могли предложить узбекский язык и узбекская литература. Эти три темы рассматриваются на материале ташкентского журнала «Звезда Востока», отдел поэзии которого в 1991—1996 годах возглавлял Шамшад Абдуллаев.
Uploads
Books by Kirill M Korchagin
On Poetry and Verse in Other Languages by Kirill M Korchagin
kinds engage in political speech, arguing that this poetry is distinctly
different from earlier political poetry in Russia and especially in the
Soviet Union.
developed, in many ways, in parallel: despite the fact that contacts between them were relatively frequent and regular, the literature of each city took heed of its specifics, and in many cases the same cultural theme gave rise to completely different outcomes. This also applies to the topic of this chapter – how the philosophy of Zen Buddhism helped Russian poetry of the 1970s and 1980s resurrect the old genre of ekphrasis. I will try to show how St. Petersburg poet Arkadii Dragomoshchenko and Moscow poet Andrei Monastyrski arrived at completely different, almost contradictory conceptions of how ekphrasis could be used in contemporary poetry, despite their shared sources and ideas.
On Poetry (in Russian) by Kirill M Korchagin